Анекдот №1676
В детском саду: — Давайте, дети, сыграем в игру. Я считаю до трёх, и кто сделает самую смешную рожицу, тот выиграл! Раз, два, три… Девочка, ты победила! — А я и не играла!
Кстати об анекдоте
А вообще, этот анекдот имеет достаточную богатую историю. Что-то очень похожее происходило в первой книге романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». В Париже, во Дворце правосудия прямо во время терпевшей провал мистерии Пьера Гренгуара мэтр Жак Копеноль, чулочник из Гента предложил отметить праздник шутов так, как это происходит в его родном городе: избрать папу шутов, причём выбрать на эту почётную должность того, кто скорчит самую жуткую и отвратительную гримасу. В результате толпа, просмотрев множество самых ужасных рож, в качестве папы шутов единодушно выбрала Квазимодо, который, как оказалось, и не гримасничал.
— Господа горожане и дворяне Парижа! <…> Это совсем не похоже на то, что мне говорили. Мне обещали показать празднество шутов и избрание шутовского папы. У нас в Генте есть тоже свой папа шутов, в этом мы не отстаем от других, крест истинный! Но мы делаем так. Собирается такая же толпа, как и здесь. Потом каждый по очереди просовывает голову в какое-нибудь отверстие и корчит при этом гримасу. Тот, у кого, по общему мнению, она получится самой безобразной, выбирается папой. Вот и все. Это очень забавно. Не желаете ли избрать папу шутов по обычаю моей родины? <…>
Начался показ гримас. Первая появившаяся в отверстии рожа, с вывороченными веками, разинутым наподобие звериной пасти ртом и собранным в складки лбом, напоминавшим голенище гусарского сапога времен Империи, вызвала у присутствующих такой неудержимый хохот, что Гомер принял бы всю эту деревенщину за богов. А между тем большая зала менее всего напоминала Олимп, и бедный гренгуаров Юпитер понимал это лучше всех. На смену первой гримасе явилась вторая, третья, потом еще и еще; одобрительный хохот и топот усиливались. В этом зрелище было что-то головокружительное, какая-то опьяняющая колдовская сила, действие которой трудно описать читателю наших дней.
<…>
Папа шутов был избран.
— Слава! Слава! — ревела толпа.
Рожа, красовавшаяся в отверстии розетки, была поистине изумительна! После всех этих пятиугольных, шестиугольных причудливых лиц, появлявшихся в отверстии, но не воплощавших образца смешного уродства, который в своем распаленном воображении создала толпа, только такая потрясающая гримаса могла поразить это сборище и вызвать бурное одобрение. Сам мэтр Копеноль рукоплескал ей, и даже Клопен Труйльфу, участвовавший в состязании, — а одному богу известно, какой высокой степени безобразия могло достигнуть его лицо! — даже он признал себя побежденным. Последуем и мы его примеру. Трудно описать этот четырехгранный нос, подковообразный рот, крохотный левый глаз, почти закрытый щетинистой рыжей бровью, в то время как правый совершенно исчезал под громадной бородавкой, кривые зубы, напоминавшие зубцы крепостной стены, эту растрескавшуюся губу, над которой нависал, точно клык слона, один из зубов, этот раздвоенный подбородок… Но еще труднее описать ту смесь злобы, изумления и грусти, которая отражалась на лице этого человека. А теперь попробуйте все это себе представить в совокупности!
Одобрение было единодушное. Толпа устремилась к часовне. Оттуда с торжеством вывели почтенного папу шутов. Но только теперь изумление и восторг толпы достигли наивысшего предела. Гримаса была его настоящим лицом.
Пустая болтовня
К сожалению, пока ещё ни один читатель не поделился своими впечатлениями об этом анекдоте. Вы можете исправить это упущение, оставив своё мнение здесь. Внимание! Если вы не зарегистрированы или не представились системе, в историю правок навеки будет вписан ваш IP, и вас тогда легко вычислят и найдут, не сомневайтесь. Если такой поворот дел вас не устраивает, представьтесь или зарегистрируйтесь.
Мудрость напоследок
- Смех — великое дело: он не отнимает ни жизни, ни имения, но перед ним виновный — как связанный заяц
- ~ Николай Гоголь